Две стороны одной медали

Нынешняя осень, если говорить о реформе вэлфера, – это не только подведение пятилетних итогов крупнейшего социального эксперимента последних десятилетий в нашей стране, но и осмысление того, что же делать дальше. Первый этап - сокращение зависимого от государства населения - состоялся довольно успешно: в 1994 году пособие получали 5 млн. семей, а в июне прошлого года 2,2 млн. - 60 процентов покинувших вэлфер – работали.[!]
Все это хорошо и даже замечательно. Но каковы достижения на ниве борьбы с бедностью, то есть не количественный, а качественный аспект проблемы?
Здесь существуют различные точки зрения, от восторженных до осторожных . Причем что любопытно, восторженные комментарии можно прочесть в статьях относительно либеральных изданий, а более осторожные – в газетах, которым свойствен умеренно-консервативный взгляд на политические проблемы. Хотя по логике вещей должно быть вроде бы наоборот.
Так, «Вашингтон пост», придерживающаяся позиции «левее центра», предоставила свои страницы эксперту Института Брукингса Рону Хаскинсу, который, воспользовавшись данными Бюро по переписи населения, считает, что благодаря реформе вэлфера бедность в нашей стране начала отступать. Причем заметно.
«Седьмой год подряд, - отмечает в своем материале Хаскинс, - уровень бедности в Соединенных Штатах неуклонно снижается. Это во-первых. Во-вторых, число афро-американских и испаноязычных малоимущих уменьшилось до рекордного уровня. Вырос и доход этих групп населения».
Что же привело к таким замечательным результатам, вызвавшим восторги ученого?
Перевод многолетних клиентов вэлфер-офисов с государственного содержания на собственные хлеба – таков был первый шаг правительства, подкрепленный одновременно революционными, на взгляд Хаскинса, изменениями в системе социального вспомоществования. Вместо пособия начавшим трудиться правительство предоставило налоговые льготы (правда, не всем, заметим) в виде Earned Income Tax Credit (EITC), сохранило Медикейд (опять-таки не всем), фудстемпы, начало выделять деньги на уход за детьми и т.д. Все это плюс заработанное своим трудом позволило бывшим вэлферщикам повысить свои доходы и улучшить свое материальное положение.
Чтобы не быть голословным, Хаскинс предлагает своим читателям рассмотреть происшедшие изменения на примере двух категорий семей матерей-одиночек с различными доходами.
Первая - семьи с доходом ниже 13 тысяч долларов, таковых у нас сегодня более 2 млн. Матери-одиночки, работая, продолжали в своей массе оставаться на содержании государства. В 1993 году они зарабатывали (заметим, что пособие не было единственным источником существования их семей) не более 1400 долларов, получая от государства в виде наличных денег и продовольственных талонов еще 4400 долларов (в разных штатах эти выплаты отличались в сторону повышения или понижения).
В 2000 году заработок этой категории получателей вэлфера, по данным Бюро по переписи населения, возрос в среднем до 3100 долларов. Это 130-процентное увеличение, но одновременно пособие сокращалось на определенную величину. Потеря, однако, была с лихвой компенсирована налоговыми льготами (вышеуказанным EITC): прирост составил 300 процентов. В результате этого суммарный доход семьи матери-одиночки возрос до 8600 долларов. Не ахти, конечно, но больше, чем 7 лет назад.
Вторая категория - это семьи, во главе которых тоже матери-одиночки, но доход их составляет от 13 до 21 тысячи долларов. В эту категорию включены и те, кто еще получает пособие частично, и те, кто полностью распрощался с вэлфером. В 1993 году женщины из этой подгруппы зарабатывали в среднем 4900 долларов, в 2000 - уже 11700 долларов. Предоставляемый им EITC (налоговые льготы) увеличился на 200 процентов.
Особое внимание Хаскинс обращает на снижение детской бедности – за семь лет на 16,2 процента. Причем наиболее быстро этот процесс шел в последние три года.
Эксперт делает для меня слишком уж категоричный вывод (уверен, что с Хаскинсом не согласятся многие его коллеги, работающие с ним под одной крышей в Институте Брукингса): – реформа принесла значительное улучшение материального положения бывших вэлферщиков.

То, о чем Хаскинс не договорил или сделал вид, что не заметил, мы находим в редакционном комментарии газеты USA Today, которую трудно отнести к либеральному лагерю, скорее к нему принадлежит как раз «Вашингтон пост».
Да, признает газета, реформа вэлфера состоялась, несмотря на мрачные прогнозы ее критиков. Но кроме роз, имеются и шипы. Что же это за шипы?
Во-первых, успеваемость подростков из семей матерей-одиночек, вынужденных проводить больше времени вне дома, работая или отрабатывая пособие, значительно ниже успеваемости их сверстников.
Во-вторых, доходы самой бедной группы вэлферщиц (без трудовых навыков, необходимой квалификации, без законченного среднего образования), лишенных пособия и вынужденных работать за самое минимальное вознаграждение, сократились. На вэлфере им жилось лучше!

Не почувствовали улучшения своего материального положения и те из «бывших», чей заработок превысил размер прежних бенефитов. Более того, для многих ситуация лишь усугубилась, ведь немалые деньги стали уходить теперь на расходы на транспорт и плату за уход за детьми. Правила многих штатов урезали количество предоставляемых беднякам продовольственных талонов и субсидии на жилье, предусматривали потерю Медикейда, если заработок превышал установленный потолок. Нередко работающие бедняки вообще лишались всех бенефитов.
В-третьих, пятилетний срок пребывания на вэлфере для многих матерей-одиночек заканчивается нынешней осенью, а постоянное рабочее место они себе так и не нашли. И вряд ли теперь найдут, если принять во внимание наступившую рецессию.
В-четвертых, так и не удалось значительно увеличить число полных семей малоимущих граждан, хотя одним из направлений реформы являлись меры по укреплению «ячейки общества». Консерваторы считали выполнение этой задачи краеугольным камнем всего социального эксперимента.
Авторы редакционного комментария в USA Today вынуждены согласиться с критиками реформы вэлфера, не разделяющими восторга по поводу ее итогов за прошедшие пять лет: проблемы бедности новация, увы, так и не решила.
В отличие от Хаскинса, выводы которого явно подгоняются под удобную для него схему, USA Today в своем редакционном комментарии куда откровеннее: серьезного прорыва на фронте борьбы с бедностью реформа вэлфера не принесла. Но, призывает нас газета, давайте называть вещи своими именами: она ведь и не ставила перед собой такой цели (?!).
Вот оно как выходит, и возникает вопрос: - а ради чего же она проводилась?
А для того, просвещает нас редакция газеты, чтобы уничтожить раз и навсегда такое позорное явление, как зависимость части населения от государства, чтобы выкорчевать с корнем феномен т.н. «вэлферной культуры». При этом помощь государства ведь не прекратилась, она лишь приняла иные формы. Честное признание…
Я бы с большим удовольствием согласился с Хаскинсом, что нынешняя реформа помогла малоимущим выбраться из нищеты и серьезно улучшила их материальное положение. Но вот передо мной данные, представленные National Organization for Women’s Legal Defense, из которых следует, что более 40 процентов пользующихся услугами кухонь по бесплатной раздаче еды и прочих благотворительных организаций – это люди, не имеющие работы, да еще и лишенные сегодня возможности обратиться за помощью в вэлфер-офис. В недавнем прошлом 60 процентов из них такую возможность имели.
Теперь в полку этих людей прибудет, ведь в условиях рецессии начавшие работать вэлферщики одними из первых начнут терять работу. Сценарий, не требующий большого воображения. И эти увольняемые, и те, чей срок получения пособия в октябре-декабре 2001 года истек, вряд ли сумеют включиться в конкуренцию за рабочие места в условиях рецессии, не имея ни хорошего образования, ни трудового опыта.
В то же время подготовка малоимущих к жесткой борьбе на рынке труда шла из рук вон плохо, да и по логике проводников реформы, зачем она была нужна, если семилетний подъем привел к рекордному снижению уровня безработицы и резкому спросу на рабочие руки.
Но сегодня ситуация в стране в корне изменилась. Былые приоритеты должны быть пересмотрены, вэлферщиков необходимо научить чему-либо путному и требуемому на рынке, на что и следует употребить львиную долю федеральных грантов. Иного не дано, иное - это вновь прирост нищеты, бездомности, а вслед за этим - и преступности. Реформаторы могут сделать вид, что этих проблем они в упор не видят. Увы, господа, не получится, они сами напомнят о себе.
Ситуация с приобретением трудовых навыков, обучение вэлферщиков профессии – лишь одна из проблем, которые придется решать, если мы надеемся довести реформу до ума. Есть и другие, не менее важные. Например, значительное увеличение числа семей-получателей государственной помощи на оплату дошкольных заведений. Хотя в большинстве штатов такая помощь предусмотрена, в реальности ею смогли воспользоваться не более 10 процентов нуждающихся. Всего-то 10 процентов, уму непостижимо. Таковы инструкции, говорят чиновники. Но разве за пять лет нельзя было их изменить, господа?
Дело, однако, не только в деньгах, дело и в дефиците самих дошкольных учреждений, которых явно недостает. Вот о чем надо бы подумать нашим социальным службам и Конгрессу, рапортующим о большой победе в области реформы вэлфера.
Я твердо убежден в том, что реформа не может быть успешной, если ее задача состоит лишь в достижении количественных показателей (сокращение вэлферного реестра) при сознательном абстрагировании от качественных. Но если борьба с бедностью даже не рассматривалась новаторами, то рапорты об успехах, простите, фикция, и ничего более. Перед нами, образно говоря, две стороны медали: одна – блестящая, вторая – тусклая, которую общественности стараются не демонстрировать.
Все хорошо, прекрасная маркиза…