"Этот великий, великий, великий Барышников",

или Ахиллес на пути к бессмертию

“Блажен, кто пал, как юноша Ахилл,
Прекрасный, смелый, гордый, величавый...”

Три дня, с 7 по 9 июня, группа Михаила Барышникова “White Oak Dance Project выступала с новой программой в Принстоне, в театре Мак Картер Барышников танцевал во всех трех вещах программы. Танцовщик находится в прекрасной форме. В первом отделении он танцевал небольшой “хореографический монолог “Largo,” который поставила хореограф-модернистка Лючия Чайлд на музыку Арканджело Корелли. Это совершенно очаровательный танец, который Барышников танцевал легко, изящно, почти нежно. Все та же идеальная координация движений, такое же изумительное в движении тело. И даже прыжок не потерял высоту. В балете “The Show (Acilles Heels)” есть момент, когда Барышников прыгает вместе с другими танцовщиками, Барышников все равно прыгал выше молодых танцовщиков. Барышников по-прежнему хранит идеальную форму классического танцовщика, и я только еще раз убеждаюсь, что настоящее балетное образование необходимо любому танцовщику-модернисту.
Очень хорошее впечатление произвела на меня труппа в целом: в ней несколько новых артистов высокого профессионального уровня.
“Гвоздем” программы был одноактный балет во втором отделении: “Ахиллесова пята” на музыку Арто Линдсэй и Мельвин Гиббс. Концепция и хореография спектакля принадлежит Ричарду Мове. Это произведение Мове можно назвать балетным спектаклем, хореограф использовал не только танец, но и текст, который говорят актеры (запись, разумеется). Я не видела раньше работ Мове, но, судя по аннотации к программе, он хореограф с опытом и именем.
Я заранее приношу извинения за довольно бессвязный рассказ об этом балете. Барышников-Ахилл произвел на меня такое ошеломляющее впечатление, что я не могу, посмотрев спектакль один раз, связно все изложить. У меня было впечатление, что я ступила в реку, а попала в водопад и несусь, не имея возможности зацепиться за что-нибудь, поток вертит меня в разные стороны и бьет о выступающие камни.

Ахилл или Ахиллес - древнегреческий герой, о котором мы знаем из “Иллиады” Гомера и более поздних мифов. Позвольте мне напомнить содержание этих мифов.
Мать Ахиллеса - морская богиня Фетида. Сам громовержец Зевс и бог морей Посейдон домогались любви Фетиды. Но было предсказано, что ее сын станет более могучим героем, чем его отец. Боги испугались и выдали Фетиду замуж за смертного, царя мирмидонян Пелея. На этой свадьбе, между прочим, поспорившие между собой богини положили начало будущей Троянской войне...По одной из легенд, Фетида, когда родился Ахиллес, желая сделать сына бессмертным, окунула его в воду реки Стикс (река, которая, по греческой мифологии, окружает царство мертвых). Теперь Ахиллу не могло повредить никакое оружие. Но вода не омыла пятку, за которую мать держала младенца, окуная его в воду, поэтому пятка осталась уязвимой (отсюда и пошло выражение: “ахиллесова пята”, т.е. главная слабость человека). Послегомеровские легенды (которые использованы в либретто к балету) рассказывают, что прорицатель Калхас предсказал, что только с помощью Ахилла греки овладеют Троей, но сам герой погибнет. Так решил Зевс, повелитель богов и героев. Фетида укрыла сына на острове Скирос, переодев в женское платье, где он рос вместе с дочерьми царя Ликомеда. Одна из дочерей царя стала матерью сына Ахилла, Неоптолема. Греки, узнав об убежище, где мать прячет Ахилла, приехали на остров и с помощью хитрости заставили Ахилла обнаружить себя. После чего Ахилл со своим другом Патроклом, с которым он вместе рос и воспитывался, отправился на войну. Но в какой-то момент Ахилл поссорился с вождем греков Агамемноном, который отобрал у него красивую пленницу, отказался от участия в войне, и хотя и не уехал из-под Трои, но проводил время с Патроклом в своей палатке. (Эта ссора и связанные с нею события составляют главное содержание “Иллиады”). Троянцы, воспользовавшись отсутствием Ахилла и не без помощи великих богов, нанесли грекам ряд поражений. Ахилл разрешил Патроклу принять участие в бою и дал ему свое оружие и доспехи. Гектор, главный герой троянцев, ошибочно принял Патрокла за Ахилла и убил его. Потрясенный смертью друга, Ахилл поклялся отмстить Гектору. Он вернулся на поле боя (по просьбе Фетиды Гермес, божественный кузнец, сковал Ахиллу новое оружие). Ахилл отогнал троянцев и убил Гектора, хотя знал, что за этом последует его собственная смерть. Ахилл был убит в схватке под стенами Трои: по преданию, бог Аполлон направил стрелу Париса в единственное уязвимое место героя - его пятку. В “Одиссее” Гомера мы узнаем, что Ахилл становится царем над мертвыми в Аиде, царстве мертвых. По другому преданию, Фетида унесла тело сына из погребального костра на остров Левку, где герой воскрес и женился на Ифигении... Словом, с именем героя Троянской войны связано большое количество легенд. Хореограф выбрал из них те, которые ложились в задуманный им сюжет балета.
Повторяю, я прошу меня извинить за возможно несвязное изложение спектакля и работы самого Барышникова: мне до сих пор трудно построить впечатления в стройную систему.
Балет начинается со сцен в шатре Ахилла после ссоры с Агамемноном. Ахилл развлекается со своим другом Патроклом, причем отношения их носят совершенно недвусмысленно любовный характер. Заметим, что в те благословенные времена, когда боги и люди жили в тесном соседстве, когда боги и смертные одинаково любили, ревновали, изменяли и мстили, в те далекие легендарные времена однополые сексуальные отношения ни у кого не вызывали повышенного интереса. Главное в самой легенде - мужская дружба, которая была в те времена понятием абсолютным и воспевалась в песнях и легендах. Ахилл и Патрокл были друзьями, Патрокл недаром ушел сражаться с троянами вместо Ахиллеса, который отсиживался в шатре из-за ссоры с Агамемноном: Патрокла оскорбляли слухи об Ахиллесе, якобы изнеженном, предавшим воинское дело.
В балете в сцене в шатре как бы объединены два сюжета: Ахиллес, который носит на острове Скирос женское платье, и развлечения Ахилла и Патрокла в шатре под стенами Трои. Ахилл надевает туфли на высоком каблуке (и все мы с замиранием сердца следили, как он танцует на этих каблуках, беспокоясь о ногах танцовщика, не привыкшего носить такую обувь). Вместо воинских доспехов Ахилл надевает подобие доспехов с изображением женских грудей. И все это было бы на грани хорошего вкуса, если бы эту сцену исполнял кто-то другой. Но Ахилла танцевал Барышников, великий танцовщик с идеальным чувством меры и вкуса.
В самом начале балета, когда Барышников только впервые вышел на сцену и остановился, застыл на мгновенье лицом к публике и посмотрел сквозь зал куда-то в неизвестную нам даль, это был царь, герой, это была великая личность, человек, вкусивший в равной степени от славы и горечи жизни, и эта слава и уготованная ему судьба отозвалась в сердце Ахилла-Барышникова безмерным одиночеством. И это сознание своего величия, и эта горечь одиночества оставались вторым планом в исполнении Барышникова и во всех, самых откровенных сценах. Ахилл не принимал участия в оргии, но и не мешал Патроклу развлекаться. Он только слегка иронично созерцал эту оргию со стороны. И даже в женской одежде и обнимая Патрокла, танцуя с ним танец-любовную игру, артист не давал нам забыть: там, за стенами шатра, идет бой, там гибнут греки, и он, Ахилл, одинок перед выбором между жизнью и смертью.Я не могу сказать, как это удавалось Барышникову, но на то он и великий артист, чтобы создавать вокруг себя свой мир, многоплановый и неоднозначный, не обязательно доступный для расшифровки. Недаром моя соседка сказала мне, глядя на любовную игру Ахилла и Патрокла: “Как страшно!”
Греческие сцены автор спектакля время от времени переносил в наше время. Актриса, которая изображала Афину, в современных сценах являлась нам ведущей телешоу: участникам этого представления задают вопросы, тот, кто первый даст правильный ответ, выигрывает какую-то сумму денег. Участник такого шоу, готовый к ответу, нажимает кнопку, раздается звонок. Такая сцена разыгрывается между Ахиллом и телеведущей: она спрашивает Ахилла о его происхождении, о его жизни. А затем говорит ему о пророческом предсказании: Ахилл может прожить долгую, спокойную жизнь, но остаться безвестным, а может совершать подвиги, стать прославленным героем, но будет вскоре убит. И Ахилл безмолвствует, он еще не сделал выбор...
Затем Патрокл отправляется в бой. Следующая сцена, которуя я помню: на пустой сцене лежит убитый Патрокл, головой к публике. А на груди у него трепещет крыльями белая птица (естественно, механическая): душа, покинувшая тело. Затем из центра на сцену выходит Ахилл и останавливается, глядя на тело Патрокла.
Все. Чернота. Несколько секунд я ничего не видела. Как будто и моя душа онемела от того чувства, которое передалось нам, зрителям: от взгляда Ахилла-Барышникова, которым он смотрел на убитого друга. В этот момент Ахилл выбрал свою судьбу, боги приняли его выбор, колесо фортуны закрутилось.
Когда я начала возвращаться к действительности, я вслушалась в зал: стояла почти нереальная тишина. На сцене греческий хор (три танцовщицы, одетые в черное) повторял что-то вроде: “Как хорошо, что нам принесли сюда тело Патрокла” (любовь к Патроклу - “ахиллесова пята” в судьбе героя, только она могла заставить героя идти спасать Трою). А сразу как-то возмужавший Ахилл каждый раз протягивал руку в сторону кулисы и говорил, почти буднично, не меняя интонации: “Принесите мне оружие”. Затем Барышников “танцевал сражение”: он несся на колеснице в бой и хлестал коней, он натягивал огромный лук... Как был убит Ахилл и была ли сцена его смерти, я не помню. Я помню дальше странный танец, где были интересные плстические позы, которые Барышников повторял. А затем артист остановился посреди сцены. Он продолжал свой танец одними руками. Зрители, как завороженные, смотрели на него, потому что более красивых движений руками трудно себе представить. Какой обряд творил он над своей головой? Что создавал? Венец славы? Затем Барышников переставал двигаться и стоял, глядя перед собой, поверх голов зрителей, сквозь стены зала, сквозь земное пространство в своем трагическом вселенском одиночестве. Он стоял, как бы увеличиваясь “в значеньи и в теле”. А сверху начинал падать прямо на него поток блесток. Так и стоял этот великий герой - великий артист в звездном потоке посмертной (поспектакльной) славы, один на один с вечностью.
...Уже когда отгремели аплодисменты, когда публика начала медленно расходиться, я обратила внимание на пожилого мужчину, который продолжал сидеть. Он качал головой и все пытался сказать что-то своей жене, но издавал только какие-то невнятные звуки... Всем нам трудно было прийти в себя после такого спектакля.
Великий трагический артист создавал на сцене трагический образ героя.

“О Ахилл! о мой родитель!
(Возгласил Неоптолем)
Быстрый мира посетитель,
Жребий лучший взял ты в нем.
Жить в любви племен делами -
Благо первое земли;
Будем вечны именами
И сокрытые в пыли!
Слава дней твоих нетленна;
В песнях будет цвесть она:
Жизнь живущих неверна,
Жизнь отживших неизменна!”
В.А.Жуковский
“Торжество победителей”.