Манон Леско
Культура
В Линкольн-центре на сцене Метрополитен-опера продолжаются выступления Американского балетного театра (АБТ). Всю прошедшую неделю балетная труппа танцевала балет «Манон» на музыку Ж. Массне.
Сюжет романа А. Прево «История кавалера де Грие и Манон Леско» послужил основой для балета английского хореографа Кеннета МакМиллана, в его постановке балет «Манон» идет на сценах многих театров мира.
Я не очень люблю балеты МакМиллана, они всегда многословные, где отношения героев тонут в бытоподобии массовых сцен. Впрочем, как раз в «Манон» судьбы главных действующих лиц поданы крупным планом. Актеры любят танцевать этот балет: образы в нем интересны для интерпретаций тем, кто думает над ролью. Поэтому и я напишу о трех разных составах, которые видела, и о различных характерах, которые создали на сцене танцовщики-исполнители главных ролей: когда смотришь старый спектакль, интерпретации актеров для меня – самое интересное.
Я видела «Манон» с итальянской «гостьей» Алессандрой Ферри, русской балериной Дианой Вишневой, а также американкой, балериной АБТ – Джули Кент. Партнером Ферри был также «гость» - итальянец Роберто Болле, с Вишневой и Кент танцевал премьер театра Марселло Гомес (дебют в этой роли).
Алессандра Ферри давно занимает высокое положение на мировом балетном Олимпе. Она – мастер, это не подлежит сомнению. Но в этом сезоне на сцене МЕТ Ферри прощается со сценой.
Манон появляется в первом акте на площади, заполненной танцовщиками и статистами, но должна сразу привлечь внимание главных героев: кавалера де Грие и господина Г.М.
Ферри-Манон поначалу и привлекла это внимание кажущейся скромностью и наивностью: волосы заплетены в косу, держится просто и естественно, с господином, с которым ехала в карете, продолжает заигрывать без особого интереса.
Надо сразу сказать: первый акт Ферри провела великолепно. Ее отношения с героями на сцене были разработаны до малейших деталей, она все время держала внимание зрителей. Де Грие она полюбила с первого взгляда. На этом чувстве и строила весь первый и второй акт. Во второй картине первого акта Ферри и ее партнер Болле – де Грие станцевали знаменитый дуэт в спальне, как дуэт Джульетты и Ромео. К господину Г.М., которому продает ее брат, Манон Ферри на протяжении всего спектакля относилась с плохо скрываемым отвращением. Поэтому во втором акте в «салоне» (попросту – публичном доме) Ферри появилась как героина греческой трагедии. Но эту тему дальше развивать не стала. Монолог и танец с кавалерами Ферри, к моему огорчению, станцевала как-то индифферентно, и интерес зрителей к ее Манон начал падать. На сцене Манон Ферри продолжала все время поддерживать контакт (хоть и на расстоянии) с де Грие. После этого оказалась совершенно нелогичной следующая сцена в спальне, где Манон вдруг начинает ссориться со своим любовником и с сожалением вспоминать об утраченных отношениях с богатым покровителем. В последнем акте, на мой взгляд, ужасно поставленном, ничего интересного в исполнении Ферри я не увидела. Но первый акт остался незабываемым.
Де Грие танцевал Роберто Болле и всем понравился, думаю, прежде всего красотой. Действительно, танцовщик – мужчина редкой красоты. Болле высокого роста, фигура довольно плотная, но танцует хорошо. Особой глубины образа я у него не заметила, но Болле находился в постоянном контакте с Ферри и вообще он – прекрасный партнер.
Джули Кент вышла на сцену и тоже сразу произвела впечатление: среди всей пестрой толпы воришек, молодых и немолодых людей, пришедших посмотреть на девиц легкого поведения, этих самых девиц, желающих получить приглашение в публичный дом, вдруг появляется светлое существо с лицом Мадонны. Джули Кент очень понравилась мне в этой первой картине: ангелоподобная девушка, для которой понятие морали просто не существует. Она безвольно плывет по течению судьбы, в равной степени уделяя внимание де Грие, попутчику в карете, господину Г.М. Кент очень нежно танцевала дуэт в спальне с де Грие (Гомесом) и так же нежно и покорно, склонив очаровательную головку, ушла с Господином. Во втором акте Кент появилась на сцену со своим любовником, как Татьяна Ларина с мужем-генералом на балу, где вновь встретила Онегина, но тему эту дальше не развивала, и в дальнейшем продолжала танцевать довольно «безлико», не акцентируя своих переживаний, словом, – неинтересно. Последний акт балерина танцевала поставленную хореографию – не больше.
О ее партнере Марселло Гомесе расскажу позднее.
Манон-Вишнева появилась на сцене, и я сразу посмотрела на будущих героев ее судьбы.
Господин Г.М. во всех спектаклях превосходно исполняет Виктор Барби. Артист играет мужчину с сильным характером, склонного, возможно, к большим чувствам. Когда появляется Манон, господин Г.М. сидит за столом в углу сцены на переднем плане. По условиям поставленной мизансцены, господин поворачивается и смотрит на девушку, иногда не сразу, а уловив волнение толпы. Когда появилась Манон Вишневой, Барби резко вскочил из-за стола. Де Грие-Гомес остановился как вкопанный, с этой секунды и навсегда сраженный любовью. Чем так поразила их Манон Вишневой?
«Красота страшна, Вам скажут...»
Нет, не красотой, хотя Вишнева сегодня – одна из самых красивых балерин. Вишнева обладает уникальным даром быть на сцене существом иного мира, будь то Аврора или Джульетта, или Манон, и моментально завладевать сценой. Я не первый раз вижу Вишневу в этом балете, и каждый раз ее Манон – другая. В последнем спектакле Манон Вишневой не любила де Грие (как любила в одном из прошлых спектаклей с Владимиром Малаховым в этой роли), она любила красивые платья, драгоценности и светскую жизнь. Но образ, хотя и был заявлен с самого начала, складывался постепенно и находился в развитии.
В первой картине Манон Вишневой в сценах с попутчиком напоминала мне девочку, играющую с кошкой: она дразнила его, заставляя бегать за собой, – прелестная, необыкновенная, немного порочная девочка на пороге своей женской судьбы. Когда де Грие Гомесу удается наконец завладеть ее вниманием, она невольно поддается обаянию влюбленного юноши, вполне искренне увлекается им, вполне искренне и эмоционально танцует во второй картине знаменитый любовный дуэт. Словом, если и не любит, то с удовольствием «делит пламень» любви де Грие. Тело танцовщицы такое гибкое, как будто танцует музыку каждой своей клеткой, переливается в танце, а нежные, выразительные ее руки переплетаются, устремляются вверх, падают в изнеможении, обвивают шею любовника... танец этой Манон так томителен, так сексуален... и Гомес – мужественный, пылкий, объятый любовью, пластичный в каждом движении... Когда дуэт закончился, зрители разве что с мест не повскакивали, но «браво» кричали неистово.
Сидевший рядом со мной критик Дон Даниелс сказал мне в антракте: «Танец Вишневой – это как хорошие духи».
Во втором акте мы увидели совсем другую Манон. Вишнева появилась под руку с Господином повзрослевшей, осознающей свою неотразимость, свое высокое положение хотя бы и дамы полусвета. Словом, до некоторой степени – «девочка, наступившая на хлеб» и ставшая дамой, но потерявшая радостное восприятие жизни, которое так переполняло ее в начале балета.
Появление де Грие ее скорее раздражает, чем смущает. Начиная свой «монолог», она одинаково завлекает обоих мужчин, завороженных ее танцем, ее красотой. Танец с кавалерами (моя любимая часть балета) всегда занимает особое место в спектакле с Вишневой. У ее Манон – это некое таинство, публичное самовыражение, как будто душа материализовалась в музыке и танце и таинственно мерцает на виду у всех. Но мы видим только верхний покров душевного мира Манон, а там, в глубине этой души, еще многое скрыто – от нас? От нее самой? И эта недосказанность, эта тайна дразнит, сводит с ума, держит в постоянном любовном напряжении обоих мужчин и делает танец Вишневой завораживающим и для зрителей.
Могу еще раз повторить: так, как «танцуют» руки Вишневой, я не видела ни у кого в своей жизни.
Гомес, который в спектакле с Кент все время переходил с места на место, в тот вечер с Вишневой замер, почти не двигаясь, у самой рампы и только смотрел и смотрел на нее (если не было других поставленных мизансцен).
Я не люблю последний акт, особенно бесконечно длинный танец остриженных за плохое поведение девиц, которых отправили в ссылку из Европы в далекую Америку. Натуралистическая сцена изнасилования Губернатором Манон, суета действующих лиц на заднем плане в момент смерти героини (возникающих как бы в сознании Манон) - все это, на мой взгляд, поставлено безвкусно. Но... актеры справляются (или не справляются) с этой сценой по-разному.
Вишнева сошла с корабля, поддерживаемая де Грие, – и это была вновь другая Манон. Это была Манон, осознавшая свой пройденный путь и ужаснувшаяся. Она изнемогала не только от тягот пути через океан, она изнемогала от памяти о прошлом. Один вид браслета, который насильно надевает ей на руку Губернатор, вызывает в ней отвращение: она с ужасом вспоминает эту прошлую жизнь.
В последней сцене смерти Манон в ядовитых испарениях болот Вишнева и Гомес были просто великолепны. Тело танцовщицы казалось бескостным, оно гнулось и «обвисало» в руках у партнера. Балерина поразительно достоверно создавала иллюзию умирающего тела, которое на наших глазах покидает жизнь. Но и в смерти Вишнева была прекрасна, потому что красота – это символ и знак искусства балерины.
Гомес превзошел самого себя. Он так любил эту умирающую девочку (потому что перед лицом смерти эта кокотка снова превратилась в девочку), он так ее поддерживал, подхватывал, обнимал и беспрестанно целовал, как будто хотел оживить своей любовью, своими объятиями, своими поцелуями. Танцовщики создали действительно трагическую сцену, в конце которой актер, стоя на коленях над неподвижным телом Манон, запрокинул голову в беззвучном крике.
Интересно отметить: Гомес всегда на сцене – потрясающий, темпераментный герой-любовник, который любит именно ТУ женщину, с которой танцует. А уж как он любил Манон Вишневой! В конце спектакля, как я слышала, Гомес даже плакал и затем говорил, что Вишнева – первая партнерша, пробудившая в нем такие глубокие чувства. Такие бывают на сцене неожиданные союзы. Подобный союз происходит у Вишневой и с Малаховым. Я видела их и в балете «Манон». Малахов-де Грие – поэт не от мира сего, поэтому он не только не может защитить Манон, но, конечно, сам погибнет с ней в филадельфийских болотах. Де Грие Гомеса остается «навечно» одиноким. И это одиночество не менее страшно осознавать, чем смерть Манон.
На сегодняшний день Гомес – едва ли не самый интересный балетный актер АБТ. Искренний во всех проявлениях чувств, он не поражает современной танцевальной пиротехникой, поэтому ему вряд ли стоит танцевать «Дон Кихот». Но в сюжетных балетах Гомесу нет равных.
Необходимо рассказать еще об одном, неожиданном для меня, актерском дебюте: в связи с тем, что два исполнителя роли Леско получили травму на спектакле «Спящая красавица», в этой роли дебютировал Итон Стифел.
Стифел, премьер АБТ, в ролях «благородных героев» не производит на меня большого впечатления. Его танец несколько скован, его актерские интерпретации не особенно интересны. Но в его исполнении роль «отрицательного» героя оказалась безусловной удачей, Стифел проявил себя не только как превосходный танцовщик, но и замечательный артист. В результате Леско Стифела оказался на одном уровне с остальными героями балета. Стифел создал типичный в своем роде характер мужчины, самоуверенного, презирающего всех вокруг, а уж женщин – тем паче. В первой картине балета есть такая сцена: Леско дает пощечину своей любовнице. Стифел совершил этот «мужественный» поступок как бы между прочим и равнодушно ушел на другой край сцены «разговаривать» с кем-то из действующих лиц. Он и не беспокоился о том, что переживает по этому поводу его подруга. И она сама (Джилиан Марфи) подошла к нему и обняла его, прося прощения как провинившаяся девочка. И Леско-Стифел снисходительно простил ее. Он вообще смотрел на окружающих снисходительно и свысока. Леско Стифела – мачо, азартный игрок, импровизатор, не теряющий головы почти до самого конца. Он вел крупную игру – и проиграл.
В другом спектакле я видела Леско в исполнении Геннадия Савельева. Леско – одна из лучших актерских работ танцовщика. Но герой Савельева не только менее самоуверен, он и сердцем мягче Леско Стифела. Ударив свою любовницу, Леско Савельева повторяет ту же поставленную мизансцену: отходит в другой угол сцены. Но через секунду поворачивается, улыбается и протягивает руки к своей обиженной подруге. Словом, как говорят в России: раз бьет значит любит. Этот Леско беспечен, уверен, что может выпутаться из любой ситуации, и никогда не унывает вплоть до трагической развязки.
Оба танцовщика - и Стифел, и Савельев - смешно, но, проявляя чувство меры, проводят сцены пьянства Леско.
Из всех исполнительниц любовницы Леско определенно надо отметить только Мишел Уиллес. Взбитый парик, носик «уточкой», веселый нрав – все в ней привлекает. Всегда готовая рассмеяться, подруга Уиллес относится к жизни как к большому празднику.
Говорят, Уиллес будет репетировать роль Авроры. Жаль. Вряд ли она готова танцевать эту сложнейшую партию классического репертуара.
На этой неделе в репертуаре театра – балет МакМиллана/Прокофьева «Ромео и Джульетта». Я видела первое представление балета и думаю, что именно в спектакле «Ромео и Джульетта» отчетливо обозначились проблемы актерских составов в АБТ сегодня. Но об этом я расскажу в дальнейшем.
Фото Майры и Розалин O’Корнер, принадлежит АБТ
Сюжет романа А. Прево «История кавалера де Грие и Манон Леско» послужил основой для балета английского хореографа Кеннета МакМиллана, в его постановке балет «Манон» идет на сценах многих театров мира.
Я не очень люблю балеты МакМиллана, они всегда многословные, где отношения героев тонут в бытоподобии массовых сцен. Впрочем, как раз в «Манон» судьбы главных действующих лиц поданы крупным планом. Актеры любят танцевать этот балет: образы в нем интересны для интерпретаций тем, кто думает над ролью. Поэтому и я напишу о трех разных составах, которые видела, и о различных характерах, которые создали на сцене танцовщики-исполнители главных ролей: когда смотришь старый спектакль, интерпретации актеров для меня – самое интересное.
Я видела «Манон» с итальянской «гостьей» Алессандрой Ферри, русской балериной Дианой Вишневой, а также американкой, балериной АБТ – Джули Кент. Партнером Ферри был также «гость» - итальянец Роберто Болле, с Вишневой и Кент танцевал премьер театра Марселло Гомес (дебют в этой роли).
Алессандра Ферри давно занимает высокое положение на мировом балетном Олимпе. Она – мастер, это не подлежит сомнению. Но в этом сезоне на сцене МЕТ Ферри прощается со сценой.
Манон появляется в первом акте на площади, заполненной танцовщиками и статистами, но должна сразу привлечь внимание главных героев: кавалера де Грие и господина Г.М.
Ферри-Манон поначалу и привлекла это внимание кажущейся скромностью и наивностью: волосы заплетены в косу, держится просто и естественно, с господином, с которым ехала в карете, продолжает заигрывать без особого интереса.
Надо сразу сказать: первый акт Ферри провела великолепно. Ее отношения с героями на сцене были разработаны до малейших деталей, она все время держала внимание зрителей. Де Грие она полюбила с первого взгляда. На этом чувстве и строила весь первый и второй акт. Во второй картине первого акта Ферри и ее партнер Болле – де Грие станцевали знаменитый дуэт в спальне, как дуэт Джульетты и Ромео. К господину Г.М., которому продает ее брат, Манон Ферри на протяжении всего спектакля относилась с плохо скрываемым отвращением. Поэтому во втором акте в «салоне» (попросту – публичном доме) Ферри появилась как героина греческой трагедии. Но эту тему дальше развивать не стала. Монолог и танец с кавалерами Ферри, к моему огорчению, станцевала как-то индифферентно, и интерес зрителей к ее Манон начал падать. На сцене Манон Ферри продолжала все время поддерживать контакт (хоть и на расстоянии) с де Грие. После этого оказалась совершенно нелогичной следующая сцена в спальне, где Манон вдруг начинает ссориться со своим любовником и с сожалением вспоминать об утраченных отношениях с богатым покровителем. В последнем акте, на мой взгляд, ужасно поставленном, ничего интересного в исполнении Ферри я не увидела. Но первый акт остался незабываемым.
Де Грие танцевал Роберто Болле и всем понравился, думаю, прежде всего красотой. Действительно, танцовщик – мужчина редкой красоты. Болле высокого роста, фигура довольно плотная, но танцует хорошо. Особой глубины образа я у него не заметила, но Болле находился в постоянном контакте с Ферри и вообще он – прекрасный партнер.
Джули Кент вышла на сцену и тоже сразу произвела впечатление: среди всей пестрой толпы воришек, молодых и немолодых людей, пришедших посмотреть на девиц легкого поведения, этих самых девиц, желающих получить приглашение в публичный дом, вдруг появляется светлое существо с лицом Мадонны. Джули Кент очень понравилась мне в этой первой картине: ангелоподобная девушка, для которой понятие морали просто не существует. Она безвольно плывет по течению судьбы, в равной степени уделяя внимание де Грие, попутчику в карете, господину Г.М. Кент очень нежно танцевала дуэт в спальне с де Грие (Гомесом) и так же нежно и покорно, склонив очаровательную головку, ушла с Господином. Во втором акте Кент появилась на сцену со своим любовником, как Татьяна Ларина с мужем-генералом на балу, где вновь встретила Онегина, но тему эту дальше не развивала, и в дальнейшем продолжала танцевать довольно «безлико», не акцентируя своих переживаний, словом, – неинтересно. Последний акт балерина танцевала поставленную хореографию – не больше.
О ее партнере Марселло Гомесе расскажу позднее.
Манон-Вишнева появилась на сцене, и я сразу посмотрела на будущих героев ее судьбы.
Господин Г.М. во всех спектаклях превосходно исполняет Виктор Барби. Артист играет мужчину с сильным характером, склонного, возможно, к большим чувствам. Когда появляется Манон, господин Г.М. сидит за столом в углу сцены на переднем плане. По условиям поставленной мизансцены, господин поворачивается и смотрит на девушку, иногда не сразу, а уловив волнение толпы. Когда появилась Манон Вишневой, Барби резко вскочил из-за стола. Де Грие-Гомес остановился как вкопанный, с этой секунды и навсегда сраженный любовью. Чем так поразила их Манон Вишневой?
«Красота страшна, Вам скажут...»
Нет, не красотой, хотя Вишнева сегодня – одна из самых красивых балерин. Вишнева обладает уникальным даром быть на сцене существом иного мира, будь то Аврора или Джульетта, или Манон, и моментально завладевать сценой. Я не первый раз вижу Вишневу в этом балете, и каждый раз ее Манон – другая. В последнем спектакле Манон Вишневой не любила де Грие (как любила в одном из прошлых спектаклей с Владимиром Малаховым в этой роли), она любила красивые платья, драгоценности и светскую жизнь. Но образ, хотя и был заявлен с самого начала, складывался постепенно и находился в развитии.
В первой картине Манон Вишневой в сценах с попутчиком напоминала мне девочку, играющую с кошкой: она дразнила его, заставляя бегать за собой, – прелестная, необыкновенная, немного порочная девочка на пороге своей женской судьбы. Когда де Грие Гомесу удается наконец завладеть ее вниманием, она невольно поддается обаянию влюбленного юноши, вполне искренне увлекается им, вполне искренне и эмоционально танцует во второй картине знаменитый любовный дуэт. Словом, если и не любит, то с удовольствием «делит пламень» любви де Грие. Тело танцовщицы такое гибкое, как будто танцует музыку каждой своей клеткой, переливается в танце, а нежные, выразительные ее руки переплетаются, устремляются вверх, падают в изнеможении, обвивают шею любовника... танец этой Манон так томителен, так сексуален... и Гомес – мужественный, пылкий, объятый любовью, пластичный в каждом движении... Когда дуэт закончился, зрители разве что с мест не повскакивали, но «браво» кричали неистово.
Сидевший рядом со мной критик Дон Даниелс сказал мне в антракте: «Танец Вишневой – это как хорошие духи».
Во втором акте мы увидели совсем другую Манон. Вишнева появилась под руку с Господином повзрослевшей, осознающей свою неотразимость, свое высокое положение хотя бы и дамы полусвета. Словом, до некоторой степени – «девочка, наступившая на хлеб» и ставшая дамой, но потерявшая радостное восприятие жизни, которое так переполняло ее в начале балета.
Появление де Грие ее скорее раздражает, чем смущает. Начиная свой «монолог», она одинаково завлекает обоих мужчин, завороженных ее танцем, ее красотой. Танец с кавалерами (моя любимая часть балета) всегда занимает особое место в спектакле с Вишневой. У ее Манон – это некое таинство, публичное самовыражение, как будто душа материализовалась в музыке и танце и таинственно мерцает на виду у всех. Но мы видим только верхний покров душевного мира Манон, а там, в глубине этой души, еще многое скрыто – от нас? От нее самой? И эта недосказанность, эта тайна дразнит, сводит с ума, держит в постоянном любовном напряжении обоих мужчин и делает танец Вишневой завораживающим и для зрителей.
Могу еще раз повторить: так, как «танцуют» руки Вишневой, я не видела ни у кого в своей жизни.
Гомес, который в спектакле с Кент все время переходил с места на место, в тот вечер с Вишневой замер, почти не двигаясь, у самой рампы и только смотрел и смотрел на нее (если не было других поставленных мизансцен).
Я не люблю последний акт, особенно бесконечно длинный танец остриженных за плохое поведение девиц, которых отправили в ссылку из Европы в далекую Америку. Натуралистическая сцена изнасилования Губернатором Манон, суета действующих лиц на заднем плане в момент смерти героини (возникающих как бы в сознании Манон) - все это, на мой взгляд, поставлено безвкусно. Но... актеры справляются (или не справляются) с этой сценой по-разному.
Вишнева сошла с корабля, поддерживаемая де Грие, – и это была вновь другая Манон. Это была Манон, осознавшая свой пройденный путь и ужаснувшаяся. Она изнемогала не только от тягот пути через океан, она изнемогала от памяти о прошлом. Один вид браслета, который насильно надевает ей на руку Губернатор, вызывает в ней отвращение: она с ужасом вспоминает эту прошлую жизнь.
В последней сцене смерти Манон в ядовитых испарениях болот Вишнева и Гомес были просто великолепны. Тело танцовщицы казалось бескостным, оно гнулось и «обвисало» в руках у партнера. Балерина поразительно достоверно создавала иллюзию умирающего тела, которое на наших глазах покидает жизнь. Но и в смерти Вишнева была прекрасна, потому что красота – это символ и знак искусства балерины.
Гомес превзошел самого себя. Он так любил эту умирающую девочку (потому что перед лицом смерти эта кокотка снова превратилась в девочку), он так ее поддерживал, подхватывал, обнимал и беспрестанно целовал, как будто хотел оживить своей любовью, своими объятиями, своими поцелуями. Танцовщики создали действительно трагическую сцену, в конце которой актер, стоя на коленях над неподвижным телом Манон, запрокинул голову в беззвучном крике.
Интересно отметить: Гомес всегда на сцене – потрясающий, темпераментный герой-любовник, который любит именно ТУ женщину, с которой танцует. А уж как он любил Манон Вишневой! В конце спектакля, как я слышала, Гомес даже плакал и затем говорил, что Вишнева – первая партнерша, пробудившая в нем такие глубокие чувства. Такие бывают на сцене неожиданные союзы. Подобный союз происходит у Вишневой и с Малаховым. Я видела их и в балете «Манон». Малахов-де Грие – поэт не от мира сего, поэтому он не только не может защитить Манон, но, конечно, сам погибнет с ней в филадельфийских болотах. Де Грие Гомеса остается «навечно» одиноким. И это одиночество не менее страшно осознавать, чем смерть Манон.
На сегодняшний день Гомес – едва ли не самый интересный балетный актер АБТ. Искренний во всех проявлениях чувств, он не поражает современной танцевальной пиротехникой, поэтому ему вряд ли стоит танцевать «Дон Кихот». Но в сюжетных балетах Гомесу нет равных.
Необходимо рассказать еще об одном, неожиданном для меня, актерском дебюте: в связи с тем, что два исполнителя роли Леско получили травму на спектакле «Спящая красавица», в этой роли дебютировал Итон Стифел.
Стифел, премьер АБТ, в ролях «благородных героев» не производит на меня большого впечатления. Его танец несколько скован, его актерские интерпретации не особенно интересны. Но в его исполнении роль «отрицательного» героя оказалась безусловной удачей, Стифел проявил себя не только как превосходный танцовщик, но и замечательный артист. В результате Леско Стифела оказался на одном уровне с остальными героями балета. Стифел создал типичный в своем роде характер мужчины, самоуверенного, презирающего всех вокруг, а уж женщин – тем паче. В первой картине балета есть такая сцена: Леско дает пощечину своей любовнице. Стифел совершил этот «мужественный» поступок как бы между прочим и равнодушно ушел на другой край сцены «разговаривать» с кем-то из действующих лиц. Он и не беспокоился о том, что переживает по этому поводу его подруга. И она сама (Джилиан Марфи) подошла к нему и обняла его, прося прощения как провинившаяся девочка. И Леско-Стифел снисходительно простил ее. Он вообще смотрел на окружающих снисходительно и свысока. Леско Стифела – мачо, азартный игрок, импровизатор, не теряющий головы почти до самого конца. Он вел крупную игру – и проиграл.
В другом спектакле я видела Леско в исполнении Геннадия Савельева. Леско – одна из лучших актерских работ танцовщика. Но герой Савельева не только менее самоуверен, он и сердцем мягче Леско Стифела. Ударив свою любовницу, Леско Савельева повторяет ту же поставленную мизансцену: отходит в другой угол сцены. Но через секунду поворачивается, улыбается и протягивает руки к своей обиженной подруге. Словом, как говорят в России: раз бьет значит любит. Этот Леско беспечен, уверен, что может выпутаться из любой ситуации, и никогда не унывает вплоть до трагической развязки.
Оба танцовщика - и Стифел, и Савельев - смешно, но, проявляя чувство меры, проводят сцены пьянства Леско.
Из всех исполнительниц любовницы Леско определенно надо отметить только Мишел Уиллес. Взбитый парик, носик «уточкой», веселый нрав – все в ней привлекает. Всегда готовая рассмеяться, подруга Уиллес относится к жизни как к большому празднику.
Говорят, Уиллес будет репетировать роль Авроры. Жаль. Вряд ли она готова танцевать эту сложнейшую партию классического репертуара.
На этой неделе в репертуаре театра – балет МакМиллана/Прокофьева «Ромео и Джульетта». Я видела первое представление балета и думаю, что именно в спектакле «Ромео и Джульетта» отчетливо обозначились проблемы актерских составов в АБТ сегодня. Но об этом я расскажу в дальнейшем.
Фото Майры и Розалин O’Корнер, принадлежит АБТ
