“Кошмарный ужас”ПОСТАНОВКА БАЛЕТА “СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА” В АБТ

Культура

Артистический директор Американского балетного театра (АБТ) Кевин Мак Кензи решил осуществить новую постановку балета Петипа/Чайковского «Спящая красавица». Последняя редакция, которая была в репертуаре театра, принадлежала англичанину Кеннету МакМиллану.
Первоначально предполагалось, что в основу новой редакции будет взята ленинградская версия К.М.Сергеева.
Для работы над балетом Мак Кензи пригласил Гелси Киркланд, в прошлом – балерину АБТ, партнершу Михаила Барышникова. Киркланд, которую я имела счастье видеть на сцене в нескольких балетах, могла бы стать лучшей балериной американского балета, если бы не ее пагубное пристрастие к наркотикам, из-за которых она рано оставила сцену. Киркланд вылечилась от этой трагической болезни и написала две книги о своей жизни. Когда-то в конце 80-х годов я встретилась с ней на дне рождения моего друга Саши Минца. Саша представил нас друг другу. Гелси демонстративно повернулась к Минцу и сказала: «Ты же знаешь, что я не люблю русских, никого, кроме тебя». Я только посмеялась.
Посмеялась над ней и судьба: ее теперешний муж, Михаил Чернов, – русский, она познакомилась с ним в Австралии. Чернов, по его словам - писатель. По мере работы Гелси над «Спящей красавицей» он вошел официально в число постановщиков нового варианта балета: Мак Кензи, Киркланд и Чернов. По-видимому, именно Чернову принадлежат все нововведения в либретто.
Боже, прости их, грешных! Что они (вместе с художниками) сотворили из балета Мариуса Петипа!
Многие хореографические вариации, дуэты и сцены выглядят действительно близко к тому варианту балета, который собирались взять за образец: последнее свадебное адажио, вариации фей (за исключением вариации феи Сирени), адажио Авроры с женихами, частично «акт нереид» и дуэт принцессы Флорины и Голубой птицы. Но все эти хореографические шедевры тонут в той безвкусной, нелепой, нелогичной, нехудожественной постановке, которую мы увидели в исполнении труппы АБТ.
 Нет сил пересказывать весь спектакль, остановлюсь на главных моментах, сочиненных Киркланд, Черновым, художником Тони Уолтоном и художницей по костюмам Уиллой Ким. Оба  художника знамениты своими оформлениями бродвейских постановок, ни один из них ни разу не имел дело с классическим балетом.
Открывается занавес. Оформление напоминает турецкую баню. В центре висит занавесочка типа тех, которые мы вешаем в ванной комнате, отгораживая душ. Из-за этой занавесочки потом будут появляться феи. Выходят придворные, я бы не смогла точно определить, к какому времени принадлежат костюмы, но на голове у дам развеваются белые паруса. Выносят куклу-Аврору, которую потом нянчат все, кому не лень.  Феи по очереди танцуют. К ним почему-то присоединены кавалеры. Затем с неба стремительно летит то ли метеор, то ли ракета. Грохот, огонь, дым – появляется фея Карабосс со своей свитой (по-моему, это – жуки).
Сценическое поведение Карабосс создано постановщиками неудачно, фигура получилась довольно жалкая, никак не олицетворяющая зло. Так, мерзкая, суетливая старушонка. Фея Сирени выходит ей навстречу, становится по шестой позиции и отвешивает русский поклон. Ну просто: «Добро пожаловать!»
Балет поделен на два акта, за прологом следует  картина: день рождения Авроры. На сцене замок, напоминающий строения в Диснейленде. Замок загромождает большой кусок сцены. Четыре крестьянки, а затем и весь крестьянский вальс одеты в платья таких цветов, что больно смотреть: желто-оранжевый, зеленый и синий. Вальс сочинен самой Киркланд и выглядит во всех отношениях убого:  восемь пар танцуют что-то маловыразительное, а среди них мыкаются двое детей, причем девочка на две головы выше мальчика. Король и Королева одеты как игрушки для рождественской елки, столько на них золота и украшений. Когда выходят женихи, то глаза хочется вообще закрыть: четыре клоуна из провинциального цирка. Принцесса на них особенно и не смотрит, и права. Да и кто в здравом уме будет выдавать дочку за этих шутов гороховых!
Итак, Аврора укололась веретеном, как полагается по сказке, и  заснула, с ней заснули придворные. Но не родители! Фея Сирени почему-то выставила Короля и Королеву за ограду. Куда они, бедные, подевались потом? 
Но самое интересное началось во втором акте. Сцена охоты принца Дезире и его придворных сначала не вызывает нареканий. Жаль только, что двор Принца  очень бедный: все придворные дамы одеты в одинаковые платья, как и все кавалеры в одинаковые наряды, как будто явились из приюта. Но Принцу среди веселья видится замок, он начинает предаваться мечтам, придворные уходят, а сцену заполняют клубы дыма (искусственный лед), которые, по-видимому, олицетворяют волны. Принц сначала что-то черпает в дыму и пьет из ладоней. Оказывается, что все это – река или озеро, наплаканное безутешной Королевой (так в западных постановках «Лебединого озера» Одетта объясняет Принцу происхождение озера). Принц ложится на сцену и скрывается в волнах. Появляются юноши неизвестного происхождения, которые поднимают Принца, сложившего руки на груди, и несут ногами вперед, как покойника. Сцену пересекает ладья в виде лебедя, выкинувшего перед собой лошадиные ноги с копытами. Жуткий гибрид! В ладье спит Аврора. Юноши переворачивают Принца лицом вниз и носят его над ладьей. Таким образом, не фея Сирени показывает Принцу видение Авроры, а незнамо кто. И все это – под изумительное пение скрипки!
Юноши убегают, «волны» расползаются по кулисам, прибегают придворные. Продолжается сцена охоты. Принц отсылает всех погулять, и только тогда появляется фея Сирени и начинается знаменитая и красивейшая сцена, сочиненная Петипа:  «видения Авроры». Но в этом калейдоскопе она не производит должного впечатления.
Наконец Принц отправляется в замок, где спит Аврора. Замок, как известно, стережет фея Карабосс. Она и ее букашки без особого труда опутывают Принца паутиной. Но тут появляется фея Сирени, разрубает паутину, освобождает Принца, а злая фея почему-то погибает. Принц подбегает к кровати, где под балдахином спит Аврора, в темпе ее целует, Аврора в том же темпе просыпается, бодро вскакивает и почти кидается Дезире в объятия. Поскольку мамы с папой нет (Аврора о них и не вспоминает), спрашивать разрешения на брак и благословения не у кого.
Декорация последней картины – зал, где происходит свадьба Авроры и Дезире. Своды зала расписаны восточной вязью. В центре опять ниша, закрытая занавесочкой. Оттуда появляются гости.
Свадьба тоже выглядит убого: на ней присутствуют восемь пар придворных и четыре пары сказочных персонажей. Белая Кошечка и Кот, Красная Шапочка и Волк, Золушка и ее Принц (оба одеты шикарнее, чем все придворные, понять, кто они, не посмотрев в программку, невозможно) танцуют только «выход». Поскольку балет  насыщен нужной и ненужной пантомимой, для танцев «сказок» не осталось времени. Но даже  в это небольшое  танцевальное появление сказок постановщики умудрились внести массу отсебятины. Больно смотреть, во что они превратили наивные игры Кошечки и Кота. Кот, как любовник-садист,  все время бьет Кошечку то по лицу, то по груди, то по животу, словом, куда придется. Кошечка заигрывает с Волком...
Танцуют только Принцесса Флорина и Голубая птица. Принцессу Флорину слуги выносят в клетке... Когда я впервые увидела эту сцену на премьере, я не выдержала и закричала в голос по-русски: «Почему?! Почему Принцесса в клетке?!»
Французская сказка Перро, автора «Спящей красавицы», «Красной Шапочки» и других историй, имеет универсальный международный сюжет: к девушке прилетает волшебный возлюбленный-птица, который оборачивается добрым молодцем. У Перро девушка – принцесса, она заключена в башне, а не в клетке для птиц!
Балет подходит к концу. Поскольку мамы и папы нет, благословляет их фея Сирени, которую поднимают на тросах наверх, и она держит над головами брачующихся корону такого размера, что у меня сердце каждый раз замирало: не дай Бог, уронит... танцовщиков жалко!
Как справляются с этим нагромождением нелепостей артисты?
На премьере Аврору и Принца танцевали Вероника Парт и Марселло Гомес. Оба высокие, красивые, видные. Хотя на  загроможденной декорациями сцене оба казались чересчур крупными, Парт –  для принцессы, «утренней зари», Гомес – для  ее изысканного жениха. Парт на сцене Мариинского театра выступала в роли феи Сирени и была очень хороша: величественная, горделивая – самая могущественная из фей! Для Авроры Парт была слишком величественная и горделивая. Хотя, думаю, будь сцена побольше и не надвигайся на балерину декорации, впечатление могло быть другим. Гомес  - замечательный танцовщик, но не на роли «принцев», где нет возможности проявить ни темперамент, ни особую актерскую выразительность. Гомесу с его неотразимым обаянием лучше удаются роли в современных балетах.
Замечательным принцем стал Максим Белоцерковский, танцевавший с Ириной Дворовенко. Элегантный, с хорошими манерами, Белоцерковский танцевал легко и изящно. Дворовенко время от времени порывалась проявить присущий ей  сценический темперамент. Мне все казалось, что под маской воспитанной принцессы вот-вот  обнаружится веселая девушка, еще воспринимающая жизнь как игру. Очень хорошо, строго и чисто,  танцевала сцену «видения Авроры»: настоящая классическая балерина высокого класса в совершенном ансамбле Петипа. Последнее адажио оба танцовщика исполнили в хорошем стиле русской школы.
Диана Вишнева сбежала со ступенек дворца и озарила своим появлением сцену. Она радовалась всем и всему. «То жизни луч из сердца ярко бьет и золотит, лаская, без разбора, всех, кто к нему случайно подойдет» (А.Толстой).
Своим выступлением Вишнева показала, как надо танцевать эту роль. Легкая, сияющая, счастливая... Шампанское, бьющее из горлышка бутылки, – вот что напоминал ее танец. В сцене «видения» танец Вишневой был исполнен томления - так томилась в тяжелом сне околдованная душа Авроры. В последней картине на сцену вышла будущая королева. Спокойно, с чувством собственного достоинства исполняла она адажио – свое восхождение на королевский трон. И как чисто, как красиво, как изысканно танцевала Вишнева хореографию Петипа! Французская принцесса.
И Вишнева, и Дворовенко (во втором спектакле) танцевали свои вариации и в первом и втором актах так, как их танцуют в России, игнорировав нововведения Киркланд.
Принца в спектакле с Вишневой должен был танцевать Владимир Малахов, но он отменил свой приезд в Америку из-за операции на колене. В роли Дезире выступил молодой американский танцовщик Давид Холлберг. Я не очень высокого мнения о профессиональных возможностях Холлберга, но в роли Дезире он смотрелся хорошо: красавец-блондин, стройный, высокий. Холлберг очень старался, танцевал вполне прилично.  Словом, был на своем месте совершенно достойным Принцем.
Публике очень нравился Хомес Корнехо, исполнитель Голубой птицы. Действительно, танцевал он хорошо, если бы только не костюм и головной убор, напоминавший скафандр космонавта, который делал его невысокую фигуру совсем странной...
Видела я в этой партии и Геннадия Савельева, чистотой танца которого всегда восхищаюсь. Но в середине номера у танцовщика свело одну из мышц...
 Благородно держались исполнители Королевы и Короля,  бывшие премьеры театра Сюзан Джаффи и Виктор Барби. Больше ни о ком ничего хорошего сказать не могу. Скучные, однообразные феи (включая Карабосс), на редкость неудачно подобранные исполнительницы Принцессы Флорины...
Почему? Почему, имея в числе репетиторов Ирину Колпакову, одну из лучших исполнительниц Авроры в русском театре, балерину, знающую балет наизусть... почему делать редакцию по Петипа-Сергееву пригласили Киркланд?!
Статьи американских критиков обрушились на спектакль, как град камней, вылетевших из жерла ожившего вулкана. Не нашлось ни одного, кто хотя бы из вежливости нашел в этой редакции хоть какие-нибудь достоинства.
Когда появились в печати первые погромные статьи (“Нью-Йорк таймс”, “Нью-Йорк пост”), на спектакль пришел Питер Мартинс, художественный руководитель баланчинской труппы, со своей женой, примой-балериной его театра Дарси Кистлер. В публике говорили, посмеиваясь, что в связи с балетом в АБТ кто-то из критиков похвалил редакцию «Спящей красавицы», сделанную Мартинсом для его труппы. Мартинс, которого критики постоянно ругают, пришел злорадно убедиться в провале  «соперников».
 Впрочем, я думаю, что он пришел посмотреть на Диану Вишневу.
Что будет дальше со спектаклем? На этот «кошмарный ужас» истрачено, по официальным данным,  2 миллиона долларов...