ПОЛУНОЧНЫЙ СВЕТ ДЖОНА ШЛЕЗИНГЕРА
Но одного беглого взгляда в кинообзор последнего журнала «Нью-Йоркер» хватило на то, чтобы немедленно понять: сегодняшний Голливуд опять покурит в коридоре. Временно. Ибо уик-энд в манхэттенском Линкольн-центре был отмечен знаковым именем: Джон Шлезингер. И четырьмя фильмами, которые стали иконными.
...Его отключили от системы жизнеобеспечения в одном из медицинских центров Калифорнии летом 2003 года: битва с последствиями инсульта была проиграна. Одна из газет с горечью написала тогда: «Полуночный ковбой ушел во тьму...» Джон Ричард Шлезингер, так похожий на широколицего Хемингуэя, неумирающе улыбался с фото.
Биографическая справка, как водится, малоэмоциональна - но в данном случае весьма информативна. Сын еврейского врача-педиатра, Джон Ричард Шлезингер родился в Лондоне 16 февраля 1926 года. В детстве хотел стать архитектором, но волею судьбы попал на сцену: в годы Второй мировой войны, к легкому ужасу родных, развлекал британских солдат фокусами. По возвращении к мирной жизни играл в студенческом театре Оксфордского колледжа Баллиоль, участвовал в телешоу. Сделал несколько любительских фильмов, после чего попал на Би-Би-Си, где ему поручили вести цикл исторических передач под общим названием «Героические годы». Первый снятый им документальный фильм «Терминус» (1961) о буднях железнодорожной станции в Ватерлоо принес неожиданный и сокрушительнный успех - главную премию Венецианского кинофестиваля. После этого путь к игровому кино - китайская стена для cтоль многих - оказался открыт.
Опыт документалиста и актера подкрепил мощь европейской награды. Первый художественный фильм Шлезингера «Насчет любви» (1962) скрупулезно исследовал, каким испытаниям подвергается эта самая любовь в молодой рабочей семье на севере Англии. Острый режиссерский глаз, точность экранной детализации, замечательный актерский анамбль стали залогом новой награды - “Золотого Медведя” Берлинского кинофестиваля.
Иной бы после двух таких побед, последовавших одна за другой, был опьянен славой, а вот Джон Шлезингер хмелел от возможности творить, не тяготясь более необходимостью доказывать, кто он есть. Следующий фильм - «Билли-лжец» (1963) критики назовут впоследствии одним из лучших европейских фильмов шестидесятых годов прошлого века. Как и предыдущая лента режиссера, он был сделан в традициях нового направления в британском кинематографе. Называлось оно малопоэтично - «Кухонная раковина». По целям и художественным задачам тяготело отчасти к французской “Новой Волне”. Правда традиционной киноиндустрии сменялась правдой жизни: режиссеры снимали мрачные городские пейзажи, убогий быт, снимали самое безнадежность. После Второй мировой войны Англия из страны-победителя постепенно превращалась в страну-потребителя, но желаемое доставалось не всем. Именно потому у главного героя «Билли-лжеца», молодого клерка похоронной конторы одного из провинциальных городков Англии (съемки действительно проводились в йоркширском городке Брэдфорд), и появляются дикие фантазии обладания несбыточным. Он ненавидит жалкое жилище своих родителей - но стоит прикрыть глаза, как он, худосочный мальчишечка, уже становится президентом страны, неважно какой, или военачальником-победителем некой абстрактной войны. Ну и жена-красавица в мехах и вуали рядом - это уж обязательно!
Он терпеть не может занудных нравоучений предков, ненавидит своих начальников, но стоит только дать волю воображению - и можно спокойно расстрелять и тех, и других из автомата: та-та-та-та... А заодно и третьих - крепко «доставших» Билли подружек, коих у него две - одна дурочка, другая стерва. И обеих приходится обманывать: не жениться же на них... Светом в конце тоннеля является третья - красавица Лиз, у которой и глазки ясны, и разум не замутился в провинциальном болоте, и смелости достаточно. Она предлагает Билли уехать в Лондон и начать там новую жизнь, свободную от всевидящих глаз мерзких соседушек и не менее мерзких друзей, для которых сделать ближнему гадость - рядовая привычка. Но герой-рубака и богач в мечтах оказывается трусом и пустоцветом в жизни: когда они уже сидят в лондонском поезде, Билли лихорадочно придумывает причину, по которой ему совершенно необходимо выйти из вагона - да вот хотя бы молока купить! И горе-беглец в картинном отчаянии влетает на перрон, когда состав уже отполз на недосягаемое расстояние...
«Билли-лжец» был принят зрителями с восторгом. Он явил два замечательных актерских таланта - Тома Кортни и Жюли Кристи. Следующий фильм режиссера - «Дорогуша» (1965) стал для Жюли звездным: она получила Оскара как лучшая актриса. Фильм завоевал награды и в ряде других номинаций. К тому времени Шлезингер, уяснивший для себя, что Англия - никакая не мировая держава, а страна весьма захудалая, принял решение перебираться в Новый Свет. Страха перемены не было: его имя стало уже настолько весомым, что опасаться холодности Голливуда не приходилось - пусть-ка Голливуд побегает за увенчанным лаврами иностранцем... Он приехал в новую страну и стал править старое ремесло. Приближался момент наивысшей истины - триумфальный «Полуночный ковбой» (1969). Этот фильм станет классикой - но отнюдь не той, что каменеет и делается достоянием архивов...
Молодой уроженец Техаса Джо с выразительной фамилией Бак (Джон Войт) едет на комфортабельном автобусе в Нью-Йорк с намерением стать «хастлером» - дамским угодником, продающим свою любовь пожилым богатым леди. Пшеничноволосый красавчик в прикиде ковбоя точно знает, что пасти коров на бескрайних просторах он не хочет - а вот в несокрушимости своего обаяния и востребованности на избранном поприще ни капельки не сомневается. Понятно, что планы быстрого обогащения терпят крах: Нью-Йорк глубоко имел в виду деревенщину в его ярких рубахах и с характерным акцентом. На пути растерявшегося, выгнанного из отеля и оставшегося без вещей Джо появляется странное существо - хроменький, постоянно кашляющий бродяга Риццо (одна из лучших ролей Дастина Хоффмана), которого злые люди наградили уничижительной кличкой «Рэтсо» (от rat - «крыса»). Поначалу Риццо берется устроить дела Джо, на самом деле просто выманивает у доверчивого простака деньги на некие накладные расходы. Но потом оба, оказавшись практически на краю пропасти, без куска хлеба и крыши над головой, становятся друг для друга опорой.
Некоторые критики говорили, что фильм снискал себе скандальную славу явственно прозвучавшей в нем гомосексуальной темой. Тогда мир еще не полностью сошел с ума, и конкретный эпизод с геем-мануфактурщиком, который пытается «снять» Джо, был действительно скандалом, а не повседневкой. Но и сегодня, спустя почти сорок лет со времени выхода «Полуночного ковбоя» на экран, зритель плачет - как ни за что не заплачешь, смотря нафталиновую лежалую продукцию... Бесприютность бедных душ, называемая жизнью, жизнью и является - с поправкой на века и времена. Ретроспективы ранних лет бедолаги Джо - сиротки, воспитанного властной бабушкой, наброски безумного существования на дне большого манхэттенского колодца, странность дружбы двух обреченных - все это сегодня пугающе свежо, несмотря на иные городские пейзажи, иной крой одежды, по-иному, нежели тогда, наведенные глазки модниц. И зритель ловит себя на абсолютно настоящем сострадании к жалкому туберкулезнику Риццо, который до желанного города Майами явно не дотянет. И для горе-ковбоя совершенно парадоксально хочется не мещанского счастья, не возвращения заблудшего на путь исправления в родной штат, а просто грубой мужской удачи - такой, какую он себе вымечтал: да пусть пофартит ему, пусть он заработает наконец на надменных нью-йоркских богачках! А расшибать лоб, молясь богу за спасение грешных душ, режиссер оставляет придурку-миссионеру, у которого подсвеченный лампочками Христос за дверью - как искусственная елка, не убранная до мая...
Конец у этой повести - нет печальнее. Риццо, увлекший друга в Майами, к жизни, как казалось обоим, легкой и светлой, закрывает глаза навеки за две минуты до въезда автобуса в вожделенный город. Но деньги, выдуренные когда-то, он оправдал полностью, как обещал: Джо вырвался из каменного мешка. А что он будет делать в солнечной Флориде - мыть посуду, воровать, ублажать состоятельных курортниц - это уже другая история. Данная кончается прискорбной истиной: бог никому не гарантировал счастья и удачи.
«Полуночный ковбой» получил “Оскара” в нескольких номинациях, включая лучшую режиссуру. В фильме следующем - «Проклятое воскресенье» (1971) - тема голубизны зазвучала уже не побочной, а главной партией: пожилой английский доктор и молодая бизнес-дама делят одного любовника, который в итоге бросает обоих и уезжает в Америку. Как мы знаем, сам Шлезингер незадолго до этого совершил аналогичный шаг. Но при том, что Голливуд влек и манил, режиссеру уже достаточно хорошо было известно, что есть изнанка кинопроцесса. Фильм «День саранчи» (1975) по роману Натаниэла Уэста вполне «уцелел на скрижалях».
В плохоньких апартаментах неподалеку от Голливуда живут герои, которые в героях не ходят, но питают надежду: когда-нибудь божественная «фабрика грез» откроет перед ними вожделенные двери. Молодой Тодд Хэккет (Уильям Этертон), выпускник Йельского университета, мечтает стать кинодекоратором. Рисует он так себе, но ловко подражает - кроме того, смазлив и умеет себя подать. Тодд вроде похож на порядочного человека, но в нужный момент (если точно, момент обрушивания декораций, не закрепленных по вине босса...) он показывает, что умеет молчать. Предмет его страсти восторженная, хотя, как выясняется, достаточно циничная Фэй (Кэрен Блэк) снялась в паре массовых эпизодов - и, естественно, уже видит себя звездой экрана. Она пошловата, вопиюще неталантлива (но как блеснул в этом воплощении талант актрисы Кэрен Блэк!) - однако свобода от комплексов, помноженная на обретенные с годами зубки и умение красиво приторговывать собой, обещает победу. Истинную цену всем этим устремлениям знает разве что старик Хэрри, отец Фэй, фокусник и жалкий пропойца (Берджесс Мередит) - но он вроде как не считается, и ему остается только вспоминать, как мамочка Фэй сбежала от него с любовником. Среди этой компании ярких, но достаточно традиционных персонажей выделяется страннейшее существо Хомер Симпсон (совершенно потрясающая роль Дональда Сазерленда), который вроде богат, но при этом одинок, дико заторможен и боится дотронуться до женщины. Этот странный поклонник предлагает Фэй обеспечение и защиту в обмен на ее улыбку - и только. Тодд смотрит со стороны на это странное сожительство и бесится.
И так бы разворачивалось почти предсказуемое действие, не особо мудреная человеческая комедия с нетяжелым обличением простительных несовершенств - но кто бы мог знать, что развенчание пресловутой «фабрики грез» будет таким страшным. В конце враз выстрелят все ружья, и тишайший Хомер затопчет до смерти своего мучителя - гадкого мальчишку, по какому-то тайному знанию всегда называвшего его «нацистским шпионом». Ну а толпа, понятно, растерзает Хомера, чтобы потом, вознеся ввысь его труп, продолжить смертельную давку. Откуда такое средоточие гнева? Ниоткуда, все спонтанно: просто люди пришли на премьеру нового фильма. Очень, очень много людей. А множественность, равно как и страх не попасть туда, куда стремятся все, объединяет. В том числе и для кровопролития: такой выход невротической энергии. И это уже не пороховая завеса, а гриб во все небо.
Шлезингер был хорошо осведомлен о том, что есть человечество. Иллюзий не питал. Но странным образом не терял старомодной доброты.
... Он всегда говорил, что ему интересны не победители, а проигравшие. И творил не как небожитель, не как оскароносец в броне славы. Джон Ричард Шлезингер всегда жалел тех, кто оказался на периферии жизни, на ее пыльной обочине. Его личная жизнь, доброту сердца не обуславливающая и не исключающая, была достаточно открытой для тех, кому «интересно»: не таясь, он жил в Палм-Спрингс с фотографом Майклом Чайлдерсом. До болезни много снимал, пребывал также на почетном посту заместителя директора Королевского Шекспировского театра. В 1998 году сердце отказалось работать. Ему поставили четыре «байпаса», но через два года режиссера разбил инсульт. Дальнейшее было уже делом непродолжительного времени...
...Зал Уолтер-Рид театра был заполнен примерно на две трети: будем реалистами - на кино из категории «незабойного» зрители не рвутся. Но давайте считать, что вы не попали туда по занятости или невозможности охватить всю культурную жизнь Нью-Йорка враз. Тогда вам - в отдел драмы или классики ближайшего приличного видеосалона: там ждут вас проверенные Джо и Риццо, а если повезет, то и Билли в черно-белом изображении...
