В КОЛЬЦЕ, ОЧЕРЧЕННОМ СУДЬБОЙ

Недаром бог огня Логе чертит огненный круг вокруг божественной девы Брунгильды, спящей волшебным сном. Недаром три «норны», три дочери Ерды, древней прорицательницы, окружают действующих лиц саги канатом: ни боги, ни герои древнего эпоса не могут избежать своей судьбы. Эта обреченность богов и героев – одна из основных тем балетного эпоса «Кольцо вокруг кольца», который поставил Морис Бежар на музыку Р.Вагнера.
Я неоднократно писала об этом балете на страницах газеты. В середине марта я вновь посмотрела спектакль на сцене Немецкой оперы в Берлине. Малахов танцевал роль «бога огня» Логе и на премьере, Диану Вишневу в роли Брунгильды я видела впервые.
Диана Вишнева по сути своего актерского дара как будто предназначена танцевать героинь древних трагедий с их неукротимыми страстями. Я не буду останавливаться на профессиональном мастерстве балерины. Мне кажется, ей доступны все стили современной хореографии, в том числе и свободная пластика Бежара. Вишнева настолько владеет своим телом, что оно может выражать самые тонкие и самые сильные душевные движения своих героинь языком любой хореографии. Я видела в разное время четырех исполнительниц Брунгильды в балете Бежара, и меня интересовало больше всего, что найдет танцовщица для себя в этой роли. Вишнева едва ли не единственная балерина сегодня, каждый спектакль которой для зрителя – «езда в незнаемое». Ее интерпретации ролей всегда интересны, глубоки и неожиданны. И – в одной и той же роли – от спектакля к спектаклю меняются.
Главной линией характера Брунгильды у Вишневой оказалось стремление нарушить в каждой новой ситуации предначертанный «нормами» круг и обрести ту абсолютную свободу, которую никому не удается обрести.
Брунгильда впервые появляется на сцене во время битвы, в которой кроме людей принимают участие и боги. Брунгильда – любимая дочь Вотана, главного бога древнего эпоса. Она - валькирия, воинственная дева, предводительница «женского батальона» Вотана. Вишнева-Брунгильда в черном облегающем комбинезоне, крылатом шлеме и c копьем в руках кажется вначале вообще лишенной каких-либо эмоций. От этой линии надмирного, божественного бесстрастия Вишнева начинает развитие образа и ведет его по нарастающей к последнему самому страстному, почти вакхическому дуэту с Логе-Малаховым.
Образ Брунгильды у Бежара проходит несколько преобразований: Брунгильда-валькирия; Брунгильда, которую Вотан лишает ее божественной сути; Брунгильда, познающая любовь; Брунгильда – отвергнутая Зигфридом; Брунгильда в плену у Гибихунгов; Брунгильда, мстящая Зигфриду за измену, и – самая неопределенная последняя часть: Брунгильда и Логе. Каждая следующая сцена у Вишневой – виток спирали.
Дуэт с Вотаном, когда, сняв наряд валькирии, Брунгильда предстает перед разгневанным отцом в виде ученицы балетного класса, Вишнева танцует очень эмоционально. Но это еще «божественная» эмоциональность. Я бы сказала, Вишнева танцует в этом дуэте великую печаль и великую тоску по утрачиваемой свободе. Во второй части дуэта Брунгильда Вишневой как будто впадает в оцепенение. В какой-то момент Бежар вставил в ее партию несколько фраз из хореографической лексики Брунгильды-воительницы. Вишнева станцевала их так резко, спазматически, как будто забилась в конвульсиях, теряя связь с прежней сутью своего образа. Этот момент в ее исполнении казался почти мистическим. И хотя высокий батман, который Брунгильда-воительница «кидает» вперед – нога «завернута» в бедре, стопа нарочито не вытянута, – остается по-прежнему в хореографической лексике Брунгильды-женщины, но никогда больше она не будет танцевать на пальцах, только босиком. Великолепная выдумка Бежара: «разжалованная» из валькирий, Брунгильда теряет право танцевать на пальцах, как танцуют балерины возвышенного классического балета.
Второй акт посвящен скорее героям, чем богам. Зигфрид целует спящую Брунгильду, которую Вотан погрузил в волшебный сон, и пробуждает к жизни. Вишнева начинает дуэт с Зигфридом в том состоянии душевной немоты и оцепенения, в котором находилась в конце сцены с Вотаном в первом акте. Но Зигфрид пробуждает Брунгильду не только к жизни, но и к земной любви.
Было жутко смотреть, как неистово предается Брунгильда-Вишнева своей земной страсти: беспечный Зигфрид ее и распластывает по сцене, и кидает и крутит вокруг себя в самых невероятных позах, и гнет к земле, она же счастливо смотрит на него пылающими очами. Для Зигфрида Брунгильда – еще одна игрушка, которой он быстро наигрался и насытился, не представляя себе, какой страшной забавой он развлекается. Для Вишневой-Брунгильды упоение любовью – абсолютное чувство, она по-прежнему божественная дева, на этот раз – в любовных коллизиях, не знающая предела как в любви, так и в гневе... И без предсказаний Эрды понятно, что полюбив, а потом бросив такую Брунгильду, Зигфрид обрек себя на смерть.
Следующая ипостась Брунгильды, следующий виток спирали в интерпретации актрисы: Брунгильда-пленница, захваченная королем Бургундии Гюнтером из династии Гибихунгов.
Вдоль шеренги солдат Гюнтер волочет за собой Брунгильду к венцу. На ней белое платье и туфли на высоких каблуках, как на обычной земной женщине. Кажется, что тело Вишневой гуттаперчивое. Она тянется за Гюнтером, как растение, вырванное из земли. Собственно, она пребывает в том трагическом обреченном состоянии, в котором оставил ее Зигфид, с трагической покорностью повторяет с Гюнтером свадебный танец. Но покорность Брунгильды кажущаяся. Брунгильда Вишневой мгновенно меняется с появлением Зигфрида, который делает вид, что не узнает Брунгильду и собирается жениться на дочери Гюнтера Гудрун. Вначале Брунгильда пытается его вернуть. Мне жаль, что нельзя в рамках газетной полосы показать кадр за кадром, как менялись ее лицо, движения, походка!
Сначала, метнувшись к Зигфриду, Брунгильда Вишневой с надеждой смотрит ему в лицо, вцепившись руками в разъединяющее их копье, которое держит Хаген. Следующий кадр: «гаснут» сверкавшие только что глаза, губы, готовые сию минуту засмеяться от счастья, складываются в горестную гримасу. И тут Вишнева-Брунгильда впадает в состояние ярости, не менее страстной, чем ее любовь к Зигфриду.
Следующую сцену Вишнева провела так, как я не видела ни у одной из исполнительниц. Сорвав с ног туфли, она отшвырнула их с такой ненавистью, что остальные участники сцены просто застыли (в жизни сказала бы: онемели). Тяжело ступая всей ступней на пол, она как разъяренная фурия врезалась в группу героев балета и разметала их по сцене. Пусть не в балетных туфлях и не в крылатом шлеме – валькирия!
Мне казалось, что и сами танцовщики бросились бы от нее врассыпную, какую бы мизансцену ни поставил им Бежар.
А смеющиеся «нормы» уже побежали по сцене, обводя веревочным кольцом участников драмы: предсказания Эрды сбываются, история подходит к концу.
Дальше лихорадочно, уже не помня себя от жажды мести, Брунгильда готовит убийство Зигфрида и посылает его на смерть.
А затем наступил самый неожиданный момент спектакля и кульминационный для всего образа, выстроенного балериной: дуэт Брунгильды и Логе, Вишневой и Малахова.
Сначала Вишнева повторила рисунок движений, которыми Эрда предсказывала богам их судьбу. Мне показалось, что для Брунгильды Вишневой этим ритуалом завершились ее земные страдания. Она вновь почувствовала себя свободной и могущественной.
Логе Малахова - это одна из самых интересных и ярких работ и в сценической биографии самого танцовщика.
Логе в балете, как и Локи, его прообраз в скандинавской мифологии, - причудливый персонаж, он насмешлив, коварен и проказлив, но может быть таинственным и величественно-загадочным.
Я уже писала и могу только повторить: Малахову эта роль дала большой простор для творческой фантазии, творческих возможностей. Танцовщик находится в превосходной профессиональной форме. Его легкие, высокие бесшумные прыжки становятся яркой актерской краской не менее чем почти неправдоподобная пластичность и богатая мимика: воздушное, блестящее существо, оборотень, насмешник, грозный исполнитель предначертаний судьбы. Добро и зло перемешаны в Логе Малахова, откровенное ёрничество и мистическая суть образа Логе-огня удались танцовщику в равной степени.
Мне казалось, что в последнем дуэте с Брунгильдой Логе старается вернуть ей божественное самосознание, отвлечь от мирской жизни... Танец с Брунгильдой, временами напоминающий танго, выглядел в исполнении Вишневой и Малахова почти любовным дуэтом. Но на том уровне, до которого простые смертные в балете не поднимались. Вишнева и Малахов не просто прекрасные партнеры, между ними на сцене образуется магнитное поле. В данном случае образовался союз высокого накала. Не сдерживаемая земными отношениями, страстная натура Брунгильды вовлекла Логе в свою атмосферу настолько, что на некоторое время он, казалось, забыл о своей роли в истории «кольца Нибелунгов». Это было почти вакхическое танго, сексуальный экстаз, не знаю, можно ли так говорить, но других более точных слов не найду. Это было танго богов.
И все-таки Логе опомнился. Насмешник, он не мог долго предаваться сильным эмоциям. Каждый раз, когда смотрела балет, я думала: о чем Брунгильда умоляет Логе, почему опускается перед ним на колени? На этом спектакле я поняла. Брунгильда Вишневой, которая наконец обрела свободу, молила Логе не разрушать их союз, не бросать ее вновь в ее мировом одиночестве... Но Логе, смеясь, толкнул Брунгильду на труп Зигфрида.
И затем наступил один из самых замечательных моментов в образе, созданном Малаховым: Логе вдруг выпрямился, лицо огненно-рыжего героя изменилось, как будто спала шутовская маска. Торжественно и страшно Логе вскинул вверх руку - возвестил конец мира.
Спектакль заканчивается, герои застывают, сидя на полу сцены. Странник, начинавший сагу, уходит в проем расколовшейся стены в другое пространство. Пророчество Эрды свершилось.
В современном репертуаре и Брунгильда для Вишневой и Логе для Малахова кажутся мне исключительно значительными ролями на их творческом пути. Мне хотелось создать словесные образы, адекватные тем, которые творили на сцене Диана Вишнева и Владимир Малахов, чтобы познакомить любителей балета с лучшими работами выдающихся балетных артистов нашего времени.
Фото автора